 Сергей Пускепалис стал лауреатом кинопремии «Ника2008». Главный режиссер драматического театра им. Пушкина победил в номинации «Открытие года» за исполнение главной роли в фильме «Простые вещи». Таким образом, к уже имеющимся семи российским и международным кинематографическим призам Сергей Витауто добавил еще одну. Но поводом для этой беседы послужила не новость об очередной награде режиссера, а упорные слухи о том, что «театральный роман» Пускепалиса с магнитогорской Драмой закончен, поскольку впереди у него явственно замаячил «брак по расчету» – с кино. Так ли это, захотелось узнать из первых рук. |
Style Эксклюзив «Но пораженья от победы ты сам не должен отличать» …Отчетливо помню свою первую встречу с Пускепалисом пять лет назад. Именно тогда, во время пресс-конференции, на которой магнитогорской прессе «презентовали» нового главрежа нашей Драмы, рассказывая о своих глобальных планах в отношении театра, Сергей Витауто произнес сакраментальную фразу, которая будет потом «аукаться» ему все эти годы. О будущем молодой главреж сказал буквально следующее: «И конная милиция на подступах к театру». Понятно, что «забыть» такое смелое заявление я не могла, а потому каждое интервью с Пускепалисом начинала с традиционного вкрадчивого уточнения: «Так как насчет конной милиции, Сергей Вита- уто?» Наверняка, внутренне чертыхаясь, он, тем не менее, не оставлял вопрос без внимания и всякий раз держал и «удар», и ответ. На этот раз я сознательно решила отойти от привычного формата: какая уж тут «конная милиция», если все вокруг только и говорят о том, что Пускепалис сейчас «на коне», и «скачет» в даль ясную и прекрасную… – Хорошо с вами беседовать, Сергей Витауто… – Это еще почему? – Потому, что знаю вас давно, значит, вопросы не надо заранее готовить. Опять же, что бы ни сказала, уверена – не обидитесь. Красота! – (смеется). Экспромтом будете спрашивать? – Ну, типа того. Вот знаете ли вы, что согласно информации в газете «Спид-Инфо» вы стали новым секс-символом российского кино? – О-о-о. А я думал, разговор у нас будет серьезным. – Понятно, «экспромт» не получился. Но я же ничего не выдумала, «так об этом пишут газеты, а газеты всегда правы». Кстати, в этом издании анонсируется ваше интервью. – Давайте верить всему, о чем пишут. Наталья, неужели вы читаете такую прессу? – Без укоризны, пожалуйста, я не читаю, мне просто рассказывали. Неужели все врут «враги»? И вообще, что такого стыдного – быть секс-символом. По-моему, это должно льстить. – Так, хорошо, рассказываю. Дело было еще на «Кинотавре», когда ко мне подошел журналист из этого издания: ему очень понравился фильм «Простые вещи» и он захотел сделать со мной интервью. Я ему вежливо отказал, но он продолжал меня «доставать». Я еще более вежливо ответил «нет». На этом история закончилась. За информацию, которая публикуется в этой газете, я ответственности не несу. И вообще, уж лучше бы вы начали с «конной милиции». – Заметьте, это не я вас спросила. Но раз уж вы первым заикнулись, не могу оставить вашу ремарку без внимания. Так что жду комментария на излюбленную тему. – Отвечу так: любой спектакль (кому-то наши постановки нравились больше, кому-то – меньше), на протяжении всего того времени, что я здесь находился, все равно рассматривался как предмет искусства. Я так думаю. – Ключевое слово – «находился»? – Да как угодно. – Если «как угодно», то получается… – «Прощальная песнь марала» (смеется). – Или «мавр сделал свое дело, мавр может уходить»? – Просто все имеет свое начало и свой конец. Да, мое сердце здесь – с ребятами, с труппой, которую очень люблю и в общении с которой нашел для себя много полезного и интересного. Здесь замечательный Владимир Александрович Досаев, который в свое время сделал мне предложение стать главным режиссером театра. Но жизнь идет дальше, а обстоятельства складываются так, что мне сейчас поступают предложения, не откликнуться на которые было бы очень странным с моей стороны. – Значит, вы все-таки уходите из театра… Предложения посыпались сразу после выхода фильма «Простые вещи»? – Если честно, они и раньше были. Например, после того, как я поставил спектакль «Женитьба Белугина» в московском театре «Табакерка» у Олега Табакова. Затем в Омске получился достаточно приличный спектакль «От красной крысы до зеленой звезды» по Алексею Слаповскому. А тут еще и фильм бонусом «приклеился». – Тем не менее, вы говорите о театральных работах, а молва пророчит, что уходите вы именно в кино. – Кино – это такая история, которая или складывается или не складывается. Ко мне поступило предложение снять фильм в качестве режиссера. – Получается, складывается в кино. Но меня заинтриговала фраза: «поступило предложение». Поправьте меня, если я что-то не так понимаю, но разве режиссеры сегодня не ищут спонсоров для того, чтобы снять картину? У вас какая-то атипичная ситуация вырисовывается. – Это такой неоднозначный вопрос: да, кто-то «ищет» деньги, чтобы поставить картину, но бывает и по-другому. Я встречался со многими продюсерами, у которых есть средства и возможности, но нет идей. А те идеи, которые им предлагают режиссеры – их не устраивают. Так что это такой «взаимно-непонятный» процесс. Я много езжу по фестивалям и знаю, что сегодня в России находится «в запуске» порядка 300 фильмов – это очень серьезно. – Что за фильм вы собираетесь ставить? – «Первое-второе пришествие» по одноименному роману Алексея Слаповского. Фильм достаточно сложный по конструкции, но интересный по идее. – И кого в этой работе будет больше: Слаповского или Пускепалиса? – Ой, я уже подчас и сам не знаю, когда делаю, где – Слаповский, а где – Пускепалис, потому что у меня существует полное проникновение в этого автора, в те его произведения, которые мне наиболее близки. Сценарий мы писали вместе. Дело в том, что роману Слаповского 14 лет, хотя изначально это была пьеса для театра. Но ставить ее в театре было невыгодно – эта история должна быть документальна, чтобы достаточно мощно передать ту мистику или эпичность в наше время, чтобы «всколыхнуть мозги». Основа для сценария – литературная. И ощущения, которые возникают, когда читаешь роман, должны соответствовать тому, что увидит зритель. Это должен быть «взлом». По этой части Слаповский для меня – чемпион: он мягко стелет, да жестко спать. – В принципе, про вас можно сказать то же самое. – Значит, это то, что нас роднит. Так вот, текст мы вместе интерпретировали конкретно под наш замысел. Сейчас заканчивается подготовительный процесс: картина должна была начать сниматься 19 февраля, но мы отложили начало на 10 сентября, чтобы вся группа была полностью готова. Закончим в декабре. Это будет «полный метр». Часть съемок пройдет на Украине, в Крыму, остальные или в Подмосковье, или в Тверской области. – Кастинг проводили вы или продюсеры? – Я сам выбирал артистов. – Какие актеры у вас будут заняты: медийные лица или неизвестные широкой аудитории? – Разные. – Ну, назовите несколько имен. – Станислав Любшин, Гоша Куценко, Анатолий Белый. – Конечно, куда же без Гоши Куценко… – Гоша Куценко будет играть необычную и непривычную для себя роль, как мне кажется. – Убийцей, значит, не будет? – Наоборот. Его герой – Иван Захарьевич Нехилов – это такой прототип Иоанна Предтечи. В фильме будет аналогия с библейским сюжетом, только действие происходит в наши дни: приходит Христос… но исход такой же – его распнут. – Сергей Витауто, вы рассчитываете снять кассовый фильм? – Как сказал Никита Михалков по поводу своей картины «12»: «Это не кассовый фильм, но хочется, чтобы его посмотрели все» (смеется). Очень хорошая формулировка. Хотя для меня арт-хаус – это такое правильное понятие. Потому что это не странное кино для странных. Это просто что-то уникальное, а не универсальное, как американский кинематограф. Мой фильм – это все-таки российская история, которая могла произойти только здесь. Как написано у Слаповского в тексте: «А если бы даже где-то и захотело произойти, то не произошло, если даже и хотело». – Сериалы, в отличие от большого кино, как правило, ни на что не претендуют. На что вы хотите претендовать? – Понимаете, дело ведь не в том, на что ты претендуешь, а в том, что тебе могут позволить. Художник ведь и углем может нарисовать что-то гениальное. А в кино, в театре, за «три рубля» ничего не сделаешь. Есть такие истории, когда видно, что они сняты «исходя из обстоятельств». И эти обстоятельства важнее, нежели сама история. Я не могу подчинить себя плохим обстоятельствам. Я сразу «выскакиваю» из такой ситуации и говорю продюсерам: «Давайте, все-таки, обстоятельства подчинять нашей истории». – Делаю вывод, что у вашей картины хороший бюджет… – Он сейчас будет уточняться, потому что часть украинской команды «рассыпалась» и к нам пришли новые люди. Я уже почти постиг азы административного кинопроизводства, выяснил, на каких «китах» оно держится. В моей картине будет исполнительный продюсер, который с Тимуром Бекмамбетовым выпускал все его фильмы: «Дневной Дозор», «Ночной Дозор», «Иронию судьбы. Продолжение» и другие. Могу сказать, что разработка материала никого не оставляет равнодушным. А дальше дело только за требовательностью – моей, второго режиссера, оператора. – Страха перед новой ипостасью не было? – Да какой там страх… – Про театр вы знаете если не все, то очень многое, в отличие от кино. – Эти слухи сильно преувеличены. Я думаю, что «киношным» режиссерам очень сложно стать театральными режиссерами. В этом смысле в кино гораздо легче высказать какую-то мысль. Мне, по крайней мере. В кино это можно сделать через деталь, через картинку, через атмосферу. Меня полностью устраивает, что это режиссерский вид искусства. В кино проще заявить какие-то вещи, на которые в театре я тратил огромные усилия. А эти усилия могли быть напрасными, потому что мысль не «читалась», не понималась или не реализовывалась артистом. Я же все равно за образный театр, в котором одно вытекает из другого. В кино, если ты настроен на эту волну, все можно сделать намного разнообразнее, найти какие-то метафоры. Так что для меня переход в кино не являлся проблемой. – Слышала, вы опять снимаетесь как актер. – Да, в двух проектах, оба – «полный метр». Грех отказываться, потому что, во-первых, это очень хорошие истории, во-вторых, делают картины очень хорошие люди. – И у вас главные роли? – Ну да, так получается. Первую картину делает Алексей Попогребский. У нас с ним уже такое «home video». Фильм будет сниматься на Чукотке, в Певеке два месяца проведем. Я знаю, что это такое, поскольку, когда был маленьким, десять лет прожил на Чукотке, только еще дальше – в Билибино. Вторую картину снимает Сергей Ткачев. У меня много предложений сниматься в сериалах, но я отказываюсь. Сериал – это очень сложно, регламент жизни, как в армии – полное подчинение. Для меня этот вариант неприемлем. – Уходите в кино и уезжаете в Москву? – В Москву я не уезжаю: моя семья остается в Магнитогорске. Я буду работать в столице, а не жить. Это принципиальный момент. – После съемок в кино будете возвращаться сюда? – Да. – Но ваше возвращение конкретно к Драме уже не будет иметь никакого отношения? – С театром у меня контракт до 15 мая, так что пока я не ухожу. Заявление об увольнении не писал, официально я нахожусь в творческом отпуске. Внутренне чувствую, что пусть хоть призраком каким-то, но буду в этом театре оставаться. И всем, чем могу – помогу, неважно, в Москве ли я, или в другом городе. – Получается, внутренне от себя вы труппу не отпустили? – Пока не хочу отпускать, потому что моя работа в Москве не означает, что я «умыл» руки и хожу как в дембельском отпуске. Кроме того, в этом году выпускается мой курс в консерватории. Шестого июня мы приедем сюда с режиссером Виктором Рыжаковым, будем принимать государственные экзамены. А в театре на самом деле идет нормальная жизнь: новые спектакли будут ставить режиссеры из Нижнего Новгорода Вячеслав Всеволодович КОКОРИН и Григорий КОЗЛОВ из Питера. Театр сейчас, как мне кажется, находится на пороге каких-то новых дел. – Вы это серьезно? – Ну, а почему нет? Почему должно быть по-другому, Наташа? Я сейчас не лукавлю: просто с моей личностью, с моей персоной театр связывала одна история, сейчас будет другая. – Назовите свою самую удачную постановку в нашей Драме? – Ой, я не могу этого сделать. – Тогда самую любимую? – Любимая – это спектакль «Любовь к ближнему», простите за тавтологию. Это моя самая ранимая работа, из тех, что мы делали с художником Алексеем Вотяковым. Хотя каждый спектакль, который был здесь выпущен, даже комедия «Такси. Скорость. Две жены», это все равно какие-то мои «детишки», которых я «делал» достаточно искренне: нет ни одного спектакля, поставленного нехотя или ради зарплаты. – Вы «прижились» в Магнитогорске, как думаете? – Да я город как-то не особо и замечал в этом отношении. Одно из самых незабываемых впечатлений – экскурсия на комбинат. Это такой молох, конечно. А вообще, именно женщины всегда были сильнее, умнее и «выживаемее», чем мужчины. Это абсолютно. Мужчина на фоне них просто мошкара какая-то. – Неужели больше не было ярких моментов за все это время? – В первую очередь я обрел здесь своих настоящих друзей. И эта дружба выражается определением «Кусимовский театр». Вероятно, тот возраст, когда я внутренне сформировался, пришелся именно на Магнитогорск. И мне повезло, что в этот момент вокруг меня оказались состоявшиеся люди. Состоявшиеся не в смысле финансового благополучия, а в смысле человеческого достоинства. И вся моя жизнь вне театра связана только с ними, говорю серьезно. Все эти пять лет, как только у меня появлялось свободное время, я проводил его со своим «Кусимовским театром». Это общение очень дорого для меня. – Если бы не выстрелило кино, вы остались бы в Драме или все равно уехали, не сейчас, так через год? – Я думаю, что как ни ответишь на этот вопрос, все равно можешь быть неправильно понятым теми, кто остается. Повторяю, мой уход не связан с усталостью, причины его не надо искать в коллективе, или в самом театре. Есть много разных нюансов, которые делают из театра учреждение. Так вот, я в учреждениях никогда не работал. Меня судьба миловала. Я всегда работал в коллективах, которые представляли собой честь российского театра: это и Саратовский ТЮЗ под управлением Юрия Петровича Киселева, это и Мастерская Петра Наумовича Фоменко в Москве, это и Магнитогорский драматический театр им. Пушкина. Театр занимал и занимает очень достойное место в поле российского театра. Я бы с удовольствием остался, но я же не могу совмещать? Я должен быть честным человеком, Вот сейчас я все больше отсутствую в городе. Как руководить коллективом? По телефону? Это не вариант для постоянной основы. – Сергей Витауто, у вас сын в каком классе учится? – В десятом. – Глеб еще не определился с выбором профессии? – Думаю, в актеры пойдет. – Во ВГИК? – Нет, в ГИТИС, в нашу альма-матер или во МХАТ. Он сейчас активно занялся спортом: ему нравятся баскетбол, футбол. Такой спортивный парень у меня, не заумный. – Так, может, он и не хочет быть актером? – Хочет, я бы его никогда не заставлял. – Вы согласны с мнением Андрея Соколова, который признался мне в интервью: «Если человек говорит о том, что ему не нужна Москва, то это потому, что у него там или не сложилось, или он оказался не у дел». – С Москвой я уже все понял. С Москвой на самом деле очень интересные отношения. С работой в столице у меня все сложилось хорошо, а вот жить там решительно невозможно. Москва перенаселена. Жилье стоит нереальных денег. Копить, чтобы потом вкладывать средства в чьи-то амбиции? Я понимаю, если бы у меня была нефтяная скважина… Это город для тех людей, которые не считают деньги. А я их считаю. Работать в Москве выгодно, жить – нет. Надо снимать квартиру и относиться к столице, как к вахтовому методу работы. Жить там я не хочу. Для чего выпендриваться, стараться изо всех сил, тужиться? Это все должно быть органично. Наш офис находится на ДК Горбунова, это три минуты пешком от квартиры, которую мне снимают в Большом Филевском проезде. Замечательно! Стараюсь не спускаться в метро. Я не понимаю, как можно куда-то ехать 40 минут в метро. Про пробки на дорогах я вообще не говорю, ужас, как люди это все выдерживают. Москву надо оставить москвичам. Реально, пусть они там живут. Москвичи – прекрасные люди, гостеприимные, посмотришь вокруг и понимаешь: и, правда, сколько нас туда понаехало. А потом думаешь: не «понаехало» бы, если бы такие условия работы были в Челябинске, Нижнем Новгороде, Самаре, Саратове, да кому бы нужна была эта Москва? Но пока у нас получается, что Москва – это одно государство, а Россия – совершенно другое. Поэтому, естественно, что в поисках лучшей доли все рвутся туда. И возникает ситуация, когда куча образованных, амбициозных людей сосредоточена в одном месте. Ну, это разве справедливо? Я считаю, что нет. текст: : Наталья Романюк |