Сергей Пускепалис стал лауреатом кинопремии «Ника­2008». Главный режиссер драматического театра им. Пушкина победил в номинации «Открытие года» за исполнение главной роли в фильме «Простые вещи». Таким образом, к уже имеющимся семи российским и международным кинематографическим призам Сергей Витауто добавил еще одну.
Но поводом для этой беседы послужила не новость об очередной награде режиссера, а упорные слухи о том, что «театральный роман» Пускепалиса с магнитогорской Драмой закончен, поскольку впереди у него явственно замаячил «брак по расчету» – с кино. Так ли это, захотелось узнать из первых рук.
Style Эксклюзив

«Но пораженья от победы ты сам не должен отличать»


…Отчетливо помню свою первую встречу с Пускепалисом пять лет назад. Именно тогда, во время пресс-конференции, на которой магнитогорской прессе «презентовали» нового главрежа нашей Драмы, рассказывая о своих глобальных планах в отношении театра, Сергей Витауто произнес сакраментальную фразу, которая будет потом «аукаться» ему все эти годы. О будущем молодой главреж сказал буквально следующее: «И конная милиция на подступах к театру». Понятно, что «забыть» такое смелое заявление я не могла, а потому каждое интервью с Пускепалисом начинала с традиционного вкрадчивого уточнения: «Так как насчет конной милиции, Сергей Вита- уто?» Наверняка, внутренне чертыхаясь, он, тем не менее, не оставлял вопрос без внимания и всякий раз держал и «удар», и ответ. На этот раз я сознательно решила отойти от привычного формата: какая уж тут «конная милиция», если все вокруг только и говорят о том, что Пускепалис сейчас «на коне», и «скачет» в даль ясную и прекрасную…

– Хорошо с вами беседовать, Сергей Витауто…
– Это еще почему?

– Потому, что знаю вас давно, значит, вопросы не надо заранее готовить. Опять же, что бы ни сказала, уверена – не обидитесь. Красота!
– (смеется). Экспромтом будете спрашивать?

– Ну, типа того. Вот знаете ли вы, что согласно информации в газете «Спид-Инфо» вы стали новым секс-символом российского кино?
– О-о-о. А я думал, разговор у нас будет серьезным.

– Понятно, «экспромт» не получился. Но я же ничего не выдумала, «так об этом пишут газеты, а газеты всегда правы». Кстати, в этом издании анонсируется ваше интервью.
– Давайте верить всему, о чем пишут. Наталья, неужели вы читаете такую прессу?

– Без укоризны, пожалуйста, я не читаю, мне просто рассказывали. Неужели все врут «враги»? И вообще, что такого стыдного – быть секс-символом. По-моему, это должно льстить.
– Так, хорошо, рассказываю. Дело было еще на «Кинотавре», когда ко мне подошел журналист из этого издания: ему очень понравился фильм «Простые вещи» и он захотел сделать со мной интервью. Я ему вежливо отказал, но он продолжал меня «доставать». Я еще более вежливо ответил «нет». На этом история закончилась. За информацию, которая публикуется в этой газете, я ответственности не несу. И вообще, уж лучше бы вы начали с «конной милиции».

– Заметьте, это не я вас спросила. Но раз уж вы первым заикнулись, не могу оставить вашу ремарку без внимания. Так что жду комментария на излюбленную тему.
– Отвечу так: любой спектакль (кому-то наши постановки нравились больше, кому-то – меньше), на протяжении всего того времени, что я здесь находился, все равно рассматривался как предмет искусства. Я так думаю.

– Ключевое слово – «находился»?
– Да как угодно.

– Если «как угодно», то получается…
– «Прощальная песнь марала» (смеется).

– Или «мавр сделал свое дело, мавр может уходить»?
– Просто все имеет свое начало и свой конец. Да, мое сердце здесь – с ребятами, с труппой, которую очень люблю и в общении с которой нашел для себя много полезного и интересного. Здесь замечательный Владимир Александрович Досаев, который в свое время сделал мне предложение стать главным режиссером театра. Но жизнь идет дальше, а обстоятельства складываются так, что мне сейчас поступают предложения, не откликнуться на которые было бы очень странным с моей стороны.

– Значит, вы все-таки уходите из театра… Предложения посыпались сразу после выхода фильма «Простые вещи»?
– Если честно, они и раньше были. Например, после того, как я поставил спектакль «Женитьба Белугина» в московском театре «Табакерка» у Олега Табакова. Затем в Омске получился достаточно приличный спектакль «От красной крысы до зеленой звезды» по Алексею Слаповскому. А тут еще и фильм бонусом «приклеился».

– Тем не менее, вы говорите о театральных работах, а молва пророчит, что уходите вы именно в кино.
– Кино – это такая история, которая или складывается или не складывается. Ко мне поступило предложение снять фильм в качестве режиссера.

– Получается, складывается в кино. Но меня заинтриговала фраза: «поступило предложение». Поправьте меня, если я что-то не так понимаю, но разве режиссеры сегодня не ищут спонсоров для того, чтобы снять картину? У вас какая-то атипичная ситуация вырисовывается.
– Это такой неоднозначный вопрос: да, кто-то «ищет» деньги, чтобы поставить картину, но бывает и по-другому. Я встречался со многими продюсерами, у которых есть средства и возможности, но нет идей. А те идеи, которые им предлагают режиссеры – их не устраивают. Так что это такой «взаимно-непонятный» процесс. Я много езжу по фестивалям и знаю, что сегодня в России находится «в запуске» порядка 300 фильмов – это очень серьезно.

– Что за фильм вы собираетесь ставить?
– «Первое-второе пришествие» по одноименному роману Алексея Слаповского. Фильм достаточно сложный по конструкции, но интересный по идее.

– И кого в этой работе будет больше: Слаповского или Пускепалиса?
– Ой, я уже подчас и сам не знаю, когда делаю, где – Слаповский, а где – Пускепалис, потому что у меня существует полное проникновение в этого автора, в те его произведения, которые мне наиболее близки. Сценарий мы писали вместе. Дело в том, что роману Слаповского 14 лет, хотя изначально это была пьеса для театра. Но ставить ее в театре было невыгодно – эта история должна быть документальна, чтобы достаточно мощно передать ту мистику или эпичность в наше время, чтобы «всколыхнуть мозги». Основа для сценария – литературная. И ощущения, которые возникают, когда читаешь роман, должны соответствовать тому, что увидит зритель. Это должен быть «взлом». По этой части Слаповский для меня – чемпион: он мягко стелет, да жестко спать.

– В принципе, про вас можно сказать то же самое.
– Значит, это то, что нас роднит. Так вот, текст мы вместе интерпретировали конкретно под наш замысел. Сейчас заканчивается подготовительный процесс: картина должна была начать сниматься 19 февраля, но мы отложили начало на 10 сентября, чтобы вся группа была полностью готова. Закончим в декабре. Это будет «полный метр». Часть съемок пройдет на Украине, в Крыму, остальные или в Подмосковье, или в Тверской области.

– Кастинг проводили вы или продюсеры?
– Я сам выбирал артистов.

– Какие актеры у вас будут заняты: медийные лица или неизвестные широкой аудитории?
– Разные.

– Ну, назовите несколько имен.
– Станислав Любшин, Гоша Куценко, Анатолий Белый.

– Конечно, куда же без Гоши Куценко…
– Гоша Куценко будет играть необычную и непривычную для себя роль, как мне кажется.

– Убийцей, значит, не будет?
– Наоборот. Его герой – Иван Захарьевич Нехилов – это такой прототип Иоанна Предтечи. В фильме будет аналогия с библейским сюжетом, только действие происходит в наши дни: приходит Христос… но исход такой же – его распнут.

– Сергей Витауто, вы рассчитываете снять кассовый фильм?
– Как сказал Никита Михалков по поводу своей картины «12»: «Это не кассовый фильм, но хочется, чтобы его посмотрели все» (смеется). Очень хорошая формулировка. Хотя для меня арт-хаус – это такое правильное понятие. Потому что это не странное кино для странных. Это просто что-то уникальное, а не универсальное, как американский кинематограф. Мой фильм – это все-таки российская история, которая могла произойти только здесь. Как написано у Слаповского в тексте: «А если бы даже где-то и захотело произойти, то не произошло, если даже и хотело».

– Сериалы, в отличие от большого кино, как правило, ни на что не претендуют. На что вы хотите претендовать?
– Понимаете, дело ведь не в том, на что ты претендуешь, а в том, что тебе могут позволить. Художник ведь и углем может нарисовать что-то гениальное. А в кино, в театре, за «три рубля» ничего не сделаешь. Есть такие истории, когда видно, что они сняты «исходя из обстоятельств». И эти обстоятельства важнее, нежели сама история. Я не могу подчинить себя плохим обстоятельствам. Я сразу «выскакиваю» из такой ситуации и говорю продюсерам: «Давайте, все-таки, обстоятельства подчинять нашей истории».

– Делаю вывод, что у вашей картины хороший бюджет…
– Он сейчас будет уточняться, потому что часть украинской команды «рассыпалась» и к нам пришли новые люди. Я уже почти постиг азы административного кинопроизводства, выяснил, на каких «китах» оно держится. В моей картине будет исполнительный продюсер, который с Тимуром Бекмамбетовым выпускал все его фильмы: «Дневной Дозор», «Ночной Дозор», «Иронию судьбы. Продолжение» и другие. Могу сказать, что разработка материала никого не оставляет равнодушным. А дальше дело только за требовательностью – моей, второго режиссера, оператора.

– Страха перед новой ипостасью не было?
– Да какой там страх…

– Про театр вы знаете если не все, то очень многое, в отличие от кино.
– Эти слухи сильно преувеличены. Я думаю, что «киношным» режиссерам очень сложно стать театральными режиссерами. В этом смысле в кино гораздо легче высказать какую-то мысль. Мне, по крайней мере. В кино это можно сделать через деталь, через картинку, через атмосферу. Меня полностью устраивает, что это режиссерский вид искусства. В кино проще заявить какие-то вещи, на которые в театре я тратил огромные усилия. А эти усилия могли быть напрасными, потому что мысль не «читалась», не понималась или не реализовывалась артистом. Я же все равно за образный театр, в котором одно вытекает из другого. В кино, если ты настроен на эту волну, все можно сделать намного разнообразнее, найти какие-то метафоры. Так что для меня переход в кино не являлся проблемой.

– Слышала, вы опять снимаетесь как актер.
– Да, в двух проектах, оба – «полный метр». Грех отказываться, потому что, во-первых, это очень хорошие истории, во-вторых, делают картины очень хорошие люди.

– И у вас главные роли?
– Ну да, так получается. Первую картину делает Алексей Попогребский. У нас с ним уже такое «home video». Фильм будет сниматься на Чукотке, в Певеке два месяца проведем. Я знаю, что это такое, поскольку, когда был маленьким, десять лет прожил на Чукотке, только еще дальше – в Билибино. Вторую картину снимает Сергей Ткачев. У меня много предложений сниматься в сериалах, но я отказываюсь. Сериал – это очень сложно, регламент жизни, как в армии – полное подчинение. Для меня этот вариант неприемлем.

– Уходите в кино и уезжаете в Москву?
– В Москву я не уезжаю: моя семья остается в Магнитогорске. Я буду работать в столице, а не жить. Это принципиальный момент.

– После съемок в кино будете возвращаться сюда?
– Да.

– Но ваше возвращение конкретно к Драме уже не будет иметь никакого отношения?
– С театром у меня контракт до 15 мая, так что пока я не ухожу. Заявление об увольнении не писал, официально я нахожусь в творческом отпуске. Внутренне чувствую, что пусть хоть призраком каким-то, но буду в этом театре оставаться. И всем, чем могу – помогу, неважно, в Москве ли я, или в другом городе.

– Получается, внутренне от себя вы труппу не отпустили?
– Пока не хочу отпускать, потому что моя работа в Москве не означает, что я «умыл» руки и хожу как в дембельском отпуске. Кроме того, в этом году выпускается мой курс в консерватории. Шестого июня мы приедем сюда с режиссером Виктором Рыжаковым, будем принимать государственные экзамены. А в театре на самом деле идет нормальная жизнь: новые спектакли будут ставить режиссеры из Нижнего Новгорода Вячеслав Всеволодович КОКОРИН и Григорий КОЗЛОВ из Питера. Театр сейчас, как мне кажется, находится на пороге каких-то новых дел.

– Вы это серьезно?
– Ну, а почему нет? Почему должно быть по-другому, Наташа? Я сейчас не лукавлю: просто с моей личностью, с моей персоной театр связывала одна история, сейчас будет другая.

– Назовите свою самую удачную постановку в нашей Драме?
– Ой, я не могу этого сделать.

– Тогда самую любимую?
– Любимая – это спектакль «Любовь к ближнему», простите за тавтологию. Это моя самая ранимая работа, из тех, что мы делали с художником Алексеем Вотяковым. Хотя каждый спектакль, который был здесь выпущен, даже комедия «Такси. Скорость. Две жены», это все равно какие-то мои «детишки», которых я «делал» достаточно искренне: нет ни одного спектакля, поставленного нехотя или ради зарплаты.

– Вы «прижились» в Магнитогорске, как думаете?
– Да я город как-то не особо и замечал в этом отношении. Одно из самых незабываемых впечатлений – экскурсия на комбинат. Это такой молох, конечно. А вообще, именно женщины всегда были сильнее, умнее и «выживаемее», чем мужчины. Это абсолютно. Мужчина на фоне них просто мошкара какая-то.

– Неужели больше не было ярких моментов за все это время?
– В первую очередь я обрел здесь своих настоящих друзей. И эта дружба выражается определением «Кусимовский театр». Вероятно, тот возраст, когда я внутренне сформировался, пришелся именно на Магнитогорск. И мне повезло, что в этот момент вокруг меня оказались состоявшиеся люди. Состоявшиеся не в смысле финансового благополучия, а в смысле человеческого достоинства. И вся моя жизнь вне театра связана только с ними, говорю серьезно. Все эти пять лет, как только у меня появлялось свободное время, я проводил его со своим «Кусимовским театром». Это общение очень дорого для меня.

– Если бы не выстрелило кино, вы остались бы в Драме или все равно уехали, не сейчас, так через год?
– Я думаю, что как ни ответишь на этот вопрос, все равно можешь быть неправильно понятым теми, кто остается. Повторяю, мой уход не связан с усталостью, причины его не надо искать в коллективе, или в самом театре. Есть много разных нюансов, которые делают из театра учреждение. Так вот, я в учреждениях никогда не работал. Меня судьба миловала. Я всегда работал в коллективах, которые представляли собой честь российского театра: это и Саратовский ТЮЗ под управлением Юрия Петровича Киселева, это и Мастерская Петра Наумовича Фоменко в Москве, это и Магнитогорский драматический театр им. Пушкина. Театр занимал и занимает очень достойное место в поле российского театра. Я бы с удовольствием остался, но я же не могу совмещать? Я должен быть честным человеком, Вот сейчас я все больше отсутствую в городе. Как руководить коллективом? По телефону? Это не вариант для постоянной основы.

– Сергей Витауто, у вас сын в каком классе учится?
– В десятом.

– Глеб еще не определился с выбором профессии?
– Думаю, в актеры пойдет.

– Во ВГИК?
– Нет, в ГИТИС, в нашу альма-матер или во МХАТ. Он сейчас активно занялся спортом: ему нравятся баскетбол, футбол. Такой спортивный парень у меня, не заумный.

– Так, может, он и не хочет быть актером?
– Хочет, я бы его никогда не заставлял.

– Вы согласны с мнением Андрея Соколова, который признался мне в интервью: «Если человек говорит о том, что ему не нужна Москва, то это потому, что у него там или не сложилось, или он оказался не у дел».
– С Москвой я уже все понял. С Москвой на самом деле очень интересные отношения. С работой в столице у меня все сложилось хорошо, а вот жить там решительно невозможно. Москва перенаселена. Жилье стоит нереальных денег. Копить, чтобы потом вкладывать средства в чьи-то амбиции? Я понимаю, если бы у меня была нефтяная скважина… Это город для тех людей, которые не считают деньги. А я их считаю. Работать в Москве выгодно, жить – нет. Надо снимать квартиру и относиться к столице, как к вахтовому методу работы. Жить там я не хочу. Для чего выпендриваться, стараться изо всех сил, тужиться? Это все должно быть органично. Наш офис находится на ДК Горбунова, это три минуты пешком от квартиры, которую мне снимают в Большом Филевском проезде. Замечательно! Стараюсь не спускаться в метро. Я не понимаю, как можно куда-то ехать 40 минут в метро. Про пробки на дорогах я вообще не говорю, ужас, как люди это все выдерживают. Москву надо оставить москвичам. Реально, пусть они там живут. Москвичи – прекрасные люди, гостеприимные, посмотришь вокруг и понимаешь: и, правда, сколько нас туда понаехало. А потом думаешь: не «понаехало» бы, если бы такие условия работы были в Челябинске, Нижнем Новгороде, Самаре, Саратове, да кому бы нужна была эта Москва? Но пока у нас получается, что Москва – это одно государство, а Россия – совершенно другое. Поэтому, естественно, что в поисках лучшей доли все рвутся туда. И возникает ситуация, когда куча образованных, амбициозных людей сосредоточена в одном месте. Ну, это разве справедливо? Я считаю, что нет.

текст: : Наталья Романюк
фото: Игорь Пятинин